Представьте берег широкой реки.
Жаркое солнце,
у воды горит огромный костёр,
а в костре лежит тело человека.
Вокруг собрались десятки людей, чтобы проводить его в последний путь.
А рядом в грязной воде практически голый мужчина стирает свою одежду.
Но его никто не прогоняет; никто даже внимания на него не обращает,
несмотря на то, что он здесь никому не знаком.
Это Индия.
Или представьте другую картинку:
вы девочка, вам два года.
Вдруг родители надевают на вас мужскую одежду, начинают называть мужским именем,
и все родственники дарят вам игрушки для мальчиков.
В семь лет вы уже играете в футбол во дворе,
иногда дерётесь, носите брючки, рубашечку,
и все на районе знают вас как активного озорного мальчишку.
В двенадцать лет мать почему-то снова приходит к вам с женской одеждой в руках,
говорит, что вас снова будут звать женским именем,
и вы больше не можете ходить на улицу как раньше,
вы больше не можете делать всё, что делали раньше,
и вообще вам скоро найдут жениха, поэтому готовьтесь.
Это Пакистан.
Или вот что-то совсем невероятное —
вы закончили университет, работали на государственной службе,
но это в прошлом: сейчас вы с десятками таких же, как вы, людей живёте в лесу,
в хижине, выращиваете овощи и каждый день усердно молитесь.
Но не кому-нибудь, а ныне покойному императору Эфиопии.
Ждёте, когда же он наконец вернётся на землю со своей армией,
армией летающих тарелок,
и испепелит всех людей, у которых под кожей метка дьявола —
маленький электронный чип,
с помощью которого мировое правительство всех контролирует.
Это Ямайка.
Я уверен, многие сейчас мысленно крутят пальцем у виска
или как минимум считают, что в этих историях всё как-то не очень нормально.
Но они абсолютно реальны.
Я лично видел и слышал ещё множество не менее удивительных историй.
Я специально их ищу.
Я много путешествую,
чтобы найти самые разнообразные формы человеческого поведения.
Я даже начал снимать свою программу о путешествиях,
она называется «Хочу домой».
Согласен, странное название для трэвел-шоу,
но когда…
Когда военные молча везут тебя куда-то за колючую проволоку в пакистанской пустыне
или ты убегаешь от разъярённой толпы в трущобах Гаити,
ничего другого в голову не приходит,
очень хочется домой,
в понятный, уютный, безопасный мир,
потому что многое из того, что я вижу в поездках, сильно пугает.
А вообще сталкиваться с реальностью,
которая абсолютно осязаема, бесспорна,
но она очень чужая, —
это пугает.
Это как оказаться в параллельном мире.
И что с этим делать?
Как научиться понимать и принимать вот эти параллельные миры,
которых, оказывается, вокруг нас невероятно много и они совсем рядом?
Вот это большой вопрос, на который я и пытаюсь ответить.
Я уже сказал, мне бывает очень страшно,
страшно настолько, что я не могу выйти из комнаты.
Когда прогуливаешься по улицам Гаити,
каждый третий прохожий кричит тебе вслед очень дерзко, очень агрессивно:
«Эй ты! Эй белый!».
А улицы выглядят вот так,
будто там секунду назад произошёл апокалипсис.
Перед самой поездкой туда я познакомился с барбадосцем, который мне сказал:
если ты идёшь по улице где-то в Гаити и у тебя на руке надеты часы,
у тебя их обязательно украдут.
Но никто не будет напрягаться и снимать их —
просто возмут мачете и отрубят часы вместе с этими руками,
в смысле руку вместе с этими часами.
Вы что-нибудь про Гаити знаете?
Я когда у людей спрашиваю,
только единицы вспоминают, что там несколько лет назад
было ужасающее землетрясение и погибли сотни тысяч человек.
И всё.
Сейчас в мире про Гаити забыли,
туда не ездит никто, кроме работников гуманитарных миссий,
и никакой актуальной информации, кроме вот таких страшилок,
найти о стране невозможно —
это такое белое пятно на карте современных путешественников.
И вот сидя там,
несколько дней занимаясь только тем, что боясь,
боясь выйти,
я в какой-то момент осознал, что вот этот мой страх, он появляется из неизвестности,
из незнания.
Это нормально — бояться неизвестного,
но в ответ на страх появляется агрессия,
а вслед за ней ненависть.
И путешествуя,
я отчётливо увидел, насколько наш мир просто под завязку,
просто до чёртиков наполнен вот этой ненавистью.
Я как-то раз жил несколько дней в семье армян в Нагорном Карабахе.
Они открыли бутылочку тутовой самогонки, накрыли стол, мы много разговаривали,
и они начали рассказывать, как пережили погромы в Сумгаи́те в 1988 году.
Тогда в Азербайджане жило много армян,
и когда начились эти армянские погромы, произошла очень странная штука:
одни соседи по лестничной клетке,
азербайджанцы,
стали вдруг врагами этой семьи,
а другие соседи,
тоже азербайджанцы,
прятали их у себя дома под кроватью,
чтобы первые, не дай бог, не нашли их и не убили.
И вот как так получилось, что люди, с которыми ты жил бок о бок годами,
вдруг заняли две настолько разные позиции?
Оказалось, очень просто:
с одними соседями эта семья общалась довольно тесно и часто,
а с другими — просто на уровне «здравствуйте — до свидания».
Легко догадаться, да, кто стал хорошими, а кто — плохими соседями впоследствии.
И вот эта история с хорошими и плохими соседями,
она в мире встречается очень часто и в гораздо большем масштабе.
Куда бы я ни приехал, местные обязательно рассказывают мне,
насколько они не любят или боятся своих соседей.
Украинцы не любят русских,
доминиканцы — гаитян,
иранцы — иракцев,
и продолжать можно бесконечно.
«Эй, ты поедешь в Белуджистан!
Ну они же дикари! У них мировоззрение террористов».
Это мне сказал молодой иранец,
когда он узнал, что я поеду в Белуджистан, в пакистанскую провинцию.
Я спрашиваю: «А ты сам, ты хоть раз в жизни разговаривал с живым белуджем?»
«Нет, зачем?»
Выслушивая вот такие истории, я понял важную вещь:
мы все живём в информационных резервациях.
Практически везде на планете, даже,
даже в Гаити,
где нет водопровода, постоянного электричества, еды нет у людей,
у них есть интернет и безграничный доступ к информации,
даже там.
Но несмотря на это, мы очень мало знаем о людях, живущих в других частях планеты.
Оказалось, это абсолютно не зависит от уровня благосостояния или образования.
Более того, мы катастрофически мало знаем даже о своих соседях.
И вот поэтому появляются какие-то домыслы,
появляются предрассудки
и в итоге — ненависть.
Я думаю, вы в курсе,
что Дональд Трамп собирается строить стену на границе США и Мексики,
но мало кто знает, что стену там начали строить ещё в 1993 году
и она уже занимает треть протяжённости границы.
Это не стена даже, а такой высокий забор в несколько метров,
и много где там большие промежутки между толстыми сваями.
И вот я как-то стоял у этого забора в штате Аризона.
Моя рука нелегально проникала в Мексику,
покупала там пирожки, кукурузу
и транспортировала её нелегально обратно в Штаты.
И я через вот эти щели разговаривал с мексиканцами.
Спрашивал про работу, про семью, какие-то бытовые вещи,
но подумал тогда, что,
наверное, каждому из нас стоило бы практиковать иногда
вот такое упражнение — просто подойти к границе собственной резервации,
к своему соседу по материку,
и завести с ним простой разговор о жизни.
Спасибо интернету, для этого даже ехать никуда не нужно.
Я каждый раз, когда приезжаю в Украину, случается примерно такая история:
кто-то из местных, улышав от меня русскую речь, принимает меня за русского
и начинает разговаривать очень неприветливо и немножко агрессивно.
Я сразу же говорю, что я из Беларуси, полегче.
Сию секунду ситуация меняется,
меня принимают как родного брата, практически обниматься лезут,
но что, что произошло?
Я за эту секунду не стал другим человеком.
Мы почему-то привыкли делить людей на группы по внешним признакам.
Наверное, потому что так проще структурировать мир и его понимать —
делить всех на своих, чужих:
условно все мусульмане опасные, все буддисты добрые,
нам понятно, как к ним относиться.
Но я почему-то так не думал,
когда в Восточном Тибете буддистские монахи начали бросать в меня камни
ни с того ни с сего,
а другие монахи с кулаками практически на меня бросались, требуя деньги за автостоп.
Это очевидно:
говорить «все буддисты добрые»
так же смешно и глупо, как утверждать «все блондинки тупые».
Но по такому же абсурдному и нелогичному приципу
мы судим всех людей, о которых ничего не знаем.
Да, вам может быть непонятна, вам может не нравиться культура пакистанцев,
но это не значит, что вам не нравятся сами пакистанцы, —
вы же не встречались ни с одним из них.
Я как-то снимал для своей программы пакистанского студента,
который совершал намаз.
Как только он закончил с молитвой,
он вдруг начал рассказывать,
какие порносайты любит посещать больше всего.
За этим было невероятно интересно наблюдать,
потому что минуту назад я видел мусульманина,
а потом вдруг я увидел простого парня.
И чтобы эту разницу заметить, понадобился всего лишь коротенький разговор.
Вы можете бесконечно читать книги,
фильмов смотреть бесконечно много
и поглощать всю эту информацию о других культурах,
но она никогда не даст вам вот этого эмоционального чувства понимания,
когда вы человека не объясняете логикой, а просто его чувствуете, —
вот состояние, когда единственное, что вы можете ему сказать, —
это «братан, я тя так понимаю».
И магия в том, что вот это чувство можно словить где угодно,
в любой части планеты,
с любым человеком.
В панамских джунглях,
где женщины ходят топлесс, а люди живут в домах на сваях без стен,
мы обсуждали с ними, какие татуировки модно носить у нас, какие у них.
Они очень красиво себя разукрашивают.
И я в какой-то момент почувствовал вот этот контакт человеческий.
Или в криминальном гетто Кингстона, на Ямайке, с бывшим зэком мы обсуждали,
как вкуснее пирожки с капустой приготовить.
И я почувствовал вот этот человеческий контакт.
Ребята с Гаити, которых я до смерти боялся,
я в итоге познакомился с компанией очень криминальных, как мне казалось, парней
в ужасающем гетто,
скорее, трущобах.
И через пять минут буквально разговора выяснилось, что они любят жареную курицу,
слушают Рианну,
переживают, если фотографии мало лайков собирают.
Они, да, они искренне верят в существование зомби.
Они до смерти боятся колдунов вуду.
Но оказалось, если разговаривать с ними
не о политике,
не о религии,
не о своих собственных предубеждениях,
у тебя не будет не единого повода этих людей бояться
или их не любить,
потому что перед тобой такие же парни, как ты сам.
И как-то так само получилось, что все видео, которые я снимаю,
они уже вообще не про путешествия,
это сплошь разговоры с местными людьми.
Наверное, потому что для меня это оказалось самым действенным способом
борьбы со страхом перед неизвестным.
И самое главное открытие, которое я для себя совершил,
в том, что на базовом уровне вот этих жизненных ценностей
мы все практически одинаковые.
В какой бы мы культуре ни жили, в каких бы условиях,
мы же все любим посмеяться,
все любим вкусно покушать,
музыку,
хотим красиво выглядеть,
быть любимыми, не быть одинокими.
То есть существует вот этот универсальный язык,
перед которым все различия и границы стираются.
Это язык жизни —
язык наших простых повседневных интересов и повседневных проблем.
Стоит просто снять с человека ярлыки вероисповедания и национальности —
и всё, он моментально станет к тебе ближе и, главное, понятнее.
Я не до конца понял очень многое из того, что увидел в путешествиях,
но я как минимум научился принимать это как норму.
Скорее даже, я для себя понял, что нормы в принципе не существует.
Да, есть хорошие люди, есть плохие люди,
однозначно, но нет плохих культур и хороших,
нет правильного образа жизни и неправильного —
они просто все очень разные.
И как только я это понял для себя, мне стало легче жить,
потому что исчезла внутренная конфронтация:
когда нет осуждения — нет конфликта.
Я, конечно, продолжаю выставлять оценки —
какие-то люди мне понравились больше, какие-то меньше,
но я очень рад, что вот эти свои лайки и дизлайки условные
выставляю людям только за их личные качества, их поступки.
И я убеждён:
чтобы остановить вот эту глобальную ненависть,
чтобы, возможно, даже прекратить масштабные конфликты,
нам просто нужно научиться говорить друг с другом как человек с человеком —
не о чём-то грандиозном и неосязаемом,
а о нашей жизни,
о том, что нас волнует ежедневно,
и, конечно, о наших семьях, о любви, о мечтах.
И мне бы очень хотелось,
чтобы каждый из нас однажды подошёл к другому человеку,
которого он не любит по какой-то причине,
и завёл с ним вот такой простой разговор о жизни.
И я уверен, что спустя всего лишь несколько минут
ваши с ним отношения изменятся навсегда.
Спасибо.

Леонид Пашковский — человек, исследующий изнанки жизни, которую принято считать опасной, неблагополучной, «чужой».

Леонид говорит о том, как умение выслушивать превращается в способность не судить людей и почему разговор с таксистом-мигрантом может спасти мир от очередной войны.

Леонид Пашковский – журналист, побывавший во многих горячих точках планеты, включая Иран и трущобы Мумбаи, автор документального трэвел-сериала “Хочу домой” — фильма о путешествиях, “в которые вы никогда не поедете.»

This talk was given at a TEDx event using the TED conference format but independently organized by a local community. Learn more at https://www.ted.com/tedx

Путешествия, в которые вы не поедете | Леонид Пашковский | TEDxSadovoeRing