Когда мне было 9 лет,
я впервые поехала в летний лагерь.
Мама собрала мне чемодан
полный книг,
что для меня было совершенно естественно.
Все члены нашей семьи,
собираясь вместе, погружались в чтение.
Это можно воспринять как нежелание общаться,
но для нас это было именно общением.
Вы находитесь в тёплом кругу родных,
сидящих совсем рядом с вами,
но в то же время вы вольно странствуете
по стране вашего воображения.
И я себе представляла,
что в лагере будет ещё лучше.
(Смех)
Я представляла, как 10 девочек в одинаковых ночных рубашках
читают книжки, уютно сидя в своём домике.
(Смех)
Лагерь оказался больше похож на пивную вечеринку без крепких напитков.
В первый же день
вожатая собрала нас всех
и заставила выучить клич, который мы должны были повторять
каждый день до конца лета,
чтобы привить нам лагерный дух.
Клич был такой:
«Бэ-У-эН-Ы и Е,
так мы пишем буйные.
Буйные, буйные, мы сейчас буйные».
Вот.
Я никак не могла взять в толк,
зачем нужно было быть такими буйными,
и почему надо было коверкать это слово.
(Смех)
Но я кричала вместе со всеми.
Я старалась изо всех сил
и просто ждала момента,
когда можно будет пойти почитать.
Когда же мне удалось наконец-то достать книжку,
ко мне подошла самая крутая девочка
и спросила: «Почему ты такая тихоня?»
«Тихоня» — это, конечно, полная противоположность
Бэ-У-эН-Ы и Е.
А когда я попыталась почитать в следующий раз,
ко мне подошла обеспокоенная вожатая
и повторила насчёт лагерного духа.
Она сказала, что мы все должны стараться
быть как можно общительнее.
Я убрала свои книги
обратно в чемодан
и засунула их под кровать,
где они пролежали до конца лета.
Но меня преследовало чувство вины.
Мне казалось, что книги нуждались во мне,
что они меня звали, а я их предавала.
Но я всё-таки предала их и больше не открывала чемодан
до возвращения домой
в конце лета.
Я рассказываю вам про летний лагерь,
но могла бы рассказать 50 других таких же историй —
про каждую ситуацию, где мне давали понять,
что мой спокойный и замкнутый стиль жизни
не совсем правильный,
что мне нужно измениться и стать экстравертом.
В глубине души я всегда понимала, что это неправильно,
что интроверты — прекрасны сами по себе.
Однако я годами не верила своей интуиции,
и, представьте себе, даже стала юристом на Уолл-стрит,
хотя всю жизнь мечтала стать писателем —
отчасти потому, что я стремилась доказать себе,
что тоже могу быть смелой и напористой.
Я отправлялась в шумные бары,
хотя предпочла бы просто тихо поужинать с друзьями.
Я ломала саму себя
так машинально,
что даже не замечала этого.
Так делают многие интроверты,
и это наша потеря.
Но это также огромная потеря
для наших коллег и общества.
А также, простите за пафос, для всего мира.
Потому что, когда дело касается творчества и руководства,
нам нужны интроверты, которые делают то, что у них лучше всего получается.
30-50% населения — интроверты —
30-50%.
Это каждый второй или третий из ваших знакомых.
Даже если Вы — экстраверт,
это Ваши коллеги,
Ваши супруги, Ваши дети
и человек, сидящий в соседнем кресле —
ко всем ним относятся с предвзятостью,
которая глубоко укоренилась в нашем обществе.
Мы усваиваем такое отношение к ним с самого детства
хотя даже не можем сказать, в чём заключается наша ошибка.
Чтобы ясно увидеть эту предвзятость,
нужно понять, что такое интроверсия.
Это не стеснительность.
Стеснительность — это боязнь общественного осуждения.
Интроверсия — это особенности того,
как человек реагирует на сигналы из внешней среды,
включая общение с людьми.
Экстравертам необходимо большое количество стимулов,
а интроверты лучше всего чувствуют себя
и работают наиболее энергично
в спокойной обстановке без лишнего шума.
Не всегда — всё относительно —
но в большинстве случаев.
Поэтому для того
чтобы максимально реализовать наши таланты,
каждый из нас должен находиться
в наиболее оптимальной для себя обстановке.
Но здесь мы сталкиваемся со стереотипом.
Наши самые важные учреждения —
школы и рабочие места —
созданы, в основном, для экстравертов
и для удовлетворения их потребности в большом количестве стимулов.
Также сейчас бытует система убеждений,
которую я называю новым групповым мышлением,
которая утверждает, что творчество и производительность труда
возможны только в тех случаях, когда рабочие места тесно сгруппированы.
Представьте себе обычный современный класс.
Когда я училась в школе,
мы сидели рядами.
Парты стояли рядами, вот так,
и мы делали большинство заданий самостоятельно.
Но в современных классах
парты стоят группами —
4, 5, 6, 7 учеников сидят лицом друг к другу
и делают бесчисленное множество групповых заданий.
Даже на уроках математики или в сочинениях,
где должен быть простор для собственной мысли,
дети должны вести себя, как члены комиссии.
Ребят, предпочитающих
уходить из класса или работать в одиночестве,
часто воспринимают как изгоев,
либо ещё хуже — трудновоспитуемых.
Большинство учителей описывают
идеального ученика как экстраверта,
и никак не интроверта,
несмотря на то, что интроверты лучше учатся
и более начитанны,
что подтверждено различными исследованиями.
(Смех)
То же самое относится и к рабочим местам.
Большинство из нас работают в помещениях открытой планировки,
без стен,
постоянно подвергаясь
гвалту и наблюдению со стороны коллег.
В области руководства —
интровертам редко достаются руководящие должности,
несмотря на то, что они обычно тщательны
и не склонны к излишнему риску —
что сегодня нужно всячески поддерживать.
Интересные исследования Адама Гранта из Уортонской школы бизнеса
показали, что руководители-интроверты
часто достигают лучших результатов, чем экстраверты,
так как они более способны дать возможность реализоваться
идеям своих подчинённых,
тогда как экстраверт, может, и неумышленно
приходит в восторг от своих идей
и переиначивает всё под себя,
не давая предложениям других
свободного хода.
Некоторые из наиболее влиятельных лидеров были интровертами.
Например:
Элеонора Рузвельт, Роза Паркс, Ганди —
все они описывали себя
людьми мягкими и даже стеснительными.
Все они попали
в центр общественного внимания
вопреки личным побуждениям.
Это оказалось особенно притягательным,
так как они встали у власти
не потому, что их тянуло покомандовать,
и не затем, чтобы ими полюбовались,
а потому, что не видели другого выбора
и были вынуждены действовать за правое дело.
Я думаю, пришло время сказать,
что я обожаю экстравертов.
Некоторые из моих лучших друзей — экстраверты,
например, мой любимый муж.
Все мы, конечно,
немного интроверты и немного экстраверты.
Даже Карл Юнг, психолог, первым опубликовавший эти термины,
говорил, что не существует абсолютных интровертов
или абсолютных экстравертов.
Если бы они существовали,
то давно были бы в сумасшедшем доме.
Некоторые находятся прямо в середине спектра —
между интровертом и экстравертом,
и называются они амбивертами.
Мне иногда кажется, что это идеальное состояние.
Большинство из нас, однако, принадлежит к тому или иному типу.
Я считаю, что нашему обществу нужно больше равновесия,
больше гармонии
между этими двумя типами.
Это особенно важно
для творчества и производительности.
Когда психологи изучают
биографии гениальных творцов,
они обнаруживают,
что эти люди обмениваются идеями друг с другом
и продвигают их.
Однако в их характере много интровертных черт.
Одиночество — главная составляющая
творчества.
Например, Дарвин
любил гулять по лесу в одиночестве
и твёрдо отказывался от приглашений на званые обеды.
Теодор Гейзель, известный как Доктор Сьюз,
выдумал многих своих замечательных персонажей,
сидя один в колокольне
на заднем дворе своего дома в городе Ла-Хойя, штат Калифорния.
Он даже боялся встреч
с детишками, которые читали его книги.
Он думал, что дети представляли его
этаким добряком Санта Клаусом,
и не хотел их разочаровывать своим сдержанным видом.
Стив Возняк изобрёл первый компьютер Apple,
сидя один в своём кабинетике
в компании Hewlett-Packard, где он в то время работал.
По его словам, ему никогда не удалось бы стать таким знатоком,
не будь он таким интровертом и домоседом
в юности.
Конечно же, мы не должны
прекращать сотрудничать —
тот же Стив Возняк объединился со Стивом Джобсом,
для того, чтобы основать компанию Apple Computer,
но пребывание в одиночестве очень ценно
и для некоторых —
совершенно необходимо.
Люди веками знали
необыкновенную силу уединения.
Только с недавних пор, как ни странно, мы о ней забываем.
В большинстве известных религий мира
присутствуют искатели истины —
Моисей, Иисус, Будда, Мухаммед —
они одни уходят
в пустынные, дикие места,
где переживают глубокие откровения и прозрения,
которые затем передают народам.
Без природы нет и прозрений.
Неудивительно, что то же
трактует современная психология.
Оказывается, невозможно находиться в обществе людей,
не подражая, инстинктивно, мнению большинства.
Вас потянет собезьянничать даже в сугубо личных
привязанностях и склонностях,
и вы начнёте копировать окружающих,
даже не осознавая этого.
Как известно, коллективы подвержены влиянию
наиболее представительного или обаятельного присутствующего,
невзирая на то, что связь между красноречием
и ценностью идей равна нулю —
НУЛЮ.
Итак …
(Смех)
Может быть, вы идёте за лидером с наилучшим планом,
а может быть и нет.
Намерены ли Вы довериться шансу?
Лучше было бы всем разойтись,
подумать своим умом
в стороне от влияния группы,
а потом собраться вместе,
и сообща обсудить идеи в спокойной обстановке,
а потом делать выводы.
Если всё так логично,
почему же мы до сих пор ошибаемся?
Почему наши школы и рабочие места так устроены?
Почему мы осуждаем интровертов, когда они
стремятся какое-то время побыть в одиночестве?
Один ответ можно извлечь из глубин нашей истории.
Западные общества,
особенно Соединённые Штаты,
всегда предпочитали человека действующего
человеку вдумчивому,
особенно вдумчивому мужчине.
В начале истории Америки
характеру лидера придавалось большое значение,
и мы ценили людей
с богатым внутренним миром и высокой нравственностью.
Если мы посмотрим на книги по личностному росту того времени,
то увидим заглавия типа:
«Характер — величайшая вещь в мире».
Эти книги ставили в пример таких людей, как Авраам Линкольн,
который славился своей скромностью и неприхотливостью.
Ральф Уолдо Эмерсон назвал его
«Человек, который не обижается на превосходство других».
Но затем наступил 20-й век,
и у нас появилась новая культура,
которую историки назвали «культурой личности».
Главным изменением стал переход от сельскохозяйственной экономики
к миру большого бизнеса.
Людям внезапно пришлось переезжать
из маленьких городов в большие.
Вместо того, чтобы работать рядом с теми, кого они знали всю свою жизнь,
людям пришлось отвоёвывать место под солнцем
в толпе чужаков.
Поэтому вполне разумно,
что новыми важными для жизни качествами
стали обаяние и харизма.
Вслед за этим изменились и книги по личностному росту:
у них появились названия типа
«Как завоёвывать друзей и оказывать влияние на людей»,
которые ставили в пример
успешных торговцев.
Это мир, в котором мы сейчас живём.
Это наше культурное наследие.
Это не означает,
что навыки общения совершенно не нужны.
Я не призываю вас
полностью отказаться от работы в команде.
Те же религии, мудрецы которых уходили к одиноким горным вершинам,
также учат нас любви и доверию.
Проблемы в области науки и экономики,
с которыми сегодня столкнулся современный мир,
настолько обширные и сложные,
что нам нужно собрать вместе множество людей
и решить их совместными усилиями.
Но если мы дадим интровертам свободу быть самими собой,
то они, скорее всего,
смогут придумать собственные уникальные решения этих проблем.
А сейчас я хочу показать вам,
что сегодня лежит в моём чемодане.
Что же там такое?
Книги.
У меня полный чемодан книг.
Вот «Кошачий глаз» Маргарет Этвуд.
Вот роман Милана Кундеры.
А это «Путеводитель растерянных»
Маймонида.
Но это не совсем мои книги.
Я взяла их с собой,
потому что они были написаны любимыми писателями моего дедушки.
Мой дедушка был раввином.
Он был вдовцом
и жил один в небольшой квартирке Бруклина.
В детстве его квартира была моим самым любимым местом в мире.
Отчасти потому атмосфера в ней была очень мягкой и ненавязчивой, как и характер моего дедушки,
а отчасти потому, что она была заполнена книгами.
Каждый стол и стул в этой квартире
утратил своё первоначальное назначение
и теперь служит поверхностью для покачивающихся стопок книг.
Любимейшим занятием моего дедушки,
как впрочем и всех остальных членов семьи, было чтение.
А ещё он очень любил своих прихожан,
эта любовь чувствовалась в проповедях,
которые он произносил каждую неделю на протяжении 62 лет своего служения.
Из каждой прочитанной книги он извлекал много мыслей
и ткал из них замысловатые ткани, опираясь на мудрость древних и классиков.
Люди приходили со всей округи,
чтобы послушать его.
Но особенностью характера моего дедушки было то,
что несмотря на свой важный сан,
он был очень скромным и замкнутым человеком.
Когда он произносил проповеди,
ему было тяжело смотреть в глаза
своим постоянным прихожанам,
перед которыми он выступал 62 года подряд.
Даже за пределами кафедры священника,
когда его окликали, чтобы поздороваться,
он часто обрывал разговор,
боясь отнять у собеседника слишком много времени.
Но когда он умер в возрасте 94 лет,
полиции пришлось перекрыть улицы района, где он жил,
чтобы дать пройти толпе людей,
пришедших оплакать его кончину.
Сейчас я стараюсь брать пример с дедушки
и применить образ его жизни к своей.
Недавно вышла моя книга об интроверсии,
которую я писала 7 лет.
Для меня эти 7 лет стали годами абсолютного блаженства,
потому что я читала, писала,
размышляла, исследовала.
Я, так же как и дедушка,
сидела одна, обложившись книгами.
Но теперь у меня совершенно другая работа.
Мне нужно выходить на сцену и говорить об этом.
Говорить об интроверсии.
(Смех)
Это для меня гораздо сложнее,
потому что хоть выступать сейчас перед вами —
большая честь для меня,
это вовсе не то, к чему я привыкла.
Поэтому я делаю всё, что могу,
чтобы подготовиться к подобным выступлениям.
В прошлом году я училась публичным выступлениям,
используя любую возможность.
Я назвала этот год «Годом рискованных разговоров».
(Смех)
Это мне очень пригодилось.
А ещё этот навык помог мне укрепить
мой здравый смысл, убеждения и надежду
на то, что отношение общества
к интроверсии, тишине и уединению
скоро кардинально изменится.
Я уверена в этом.
Если вы разделяете мои взгляды,
то напоследок я бы хотела
дать вам 3 руководства к действию.
Первое:
перестаньте мучить людей постоянной работой в команде.
Просто прекратите это и всё.
(Смех)
Спасибо.
(Аплодисменты)
Я хочу пояснить свою мысль.
Я глубоко убеждена в том, что на рабочих местах
нужно поощрять
лёгкий и непринуждённый стиль общения —
когда люди просто собираются вместе
и обмениваются удачными идеями, пришедшими им в голову.
Это отличное решение
как для интровертов, так и для экстравертов
Но нам нужно больше уважения к личной жизни,
больше свободы и самостоятельности на рабочих местах.
То же самое необходимо и в школе.
Безусловно, нам необходимо учить детей работать сообща,
но нам также необходимо учить их работать самостоятельно.
Для детей-экстравертов этот навык особенно важен.
Им нужно научиться работать самим,
потому что так они научатся размышлять и проникать в суть вещей.
Второе: Побудьте наедине с природой.
Будьте как Будда, и вас постигнут собственные откровения.
Я говорю не о том,
что нам всем сейчас нужно отречься от мира, построить хижину в лесу
и никогда больше не общаться друг с другом,
а о том, что нам стоит чаще
отключаться от внешнего мира
и погружаться в собственные размышления.
Третье:
Хорошенько рассмотрите содержимое вашего чемодана
и вспомните, зачем вы положили туда именно эти вещи.
Экстраверты, возможно,
ваши чемоданы тоже набиты книгами.
Может быть, там лежат бокалы для шампанского
или снаряжение для подводного плавания.
Что бы там ни лежало, я надеюсь, что вы будете доставать это при каждом удобном случае
и дарить нам вашу энергию и радость.
Однако интровертам обычно свойственно
тщательно охранять
содержимое их чемодана.
Это нормально.
Но я надеюсь, что иногда
вы всё же будете открывать ваши чемоданы, чтобы другие люди увидели, что в них лежит,
потому что вы и ваши вещи очень нужны миру.
Я желаю вам самых лучших из всех возможных путешествий
и смелости говорить тихо.
The power of introverts | Susan Cain