Дэвид Эпштейн: Быстрее, выше, сильнее… ли?

Олимпийский девиз гласит: «Citius, Altius, Fortius!».
«Быстрее, выше, сильнее!».
И атлеты достигли этого очень быстро.
Победитель олимпийского марафона в 2012 году
пробежал его за 2 часа 8 минут.
Если бы он бежал вместе с победителем
олимпийского марафона 1904 года,
он бы прибежал быстрее почти на полтора часа.
И возникает такое чувство,
что мы просто каким-то образом становимся лучше
по мере того, как человеческая раса неумолимо движется вперёд,
но не похоже, что мы эволюционировали в другой вид
за столетие.
Так что же происходит?
Я хочу взглянуть на то,
что действительно стоит за движением прогресса в атлетике.
в 1936 года Джесси Оуэнс
побил рекорд мира в беге на 100 метров.
Если бы Джесси Оуэнс бежал в прошлом году
на чемпионате мира в забеге на 100 метров,
когда ямайский спринтер, Усэйн Болт, финишировал,
Оуэнсу оставалось бы бежать ещё 4 метра.
Для спринтерских дистанций это много.
Чтобы дать представление насколько,
я хочу поделиться с вами наглядным примером,
придуманным спортивным экспертом Россом Такером.
Представьте стадион в прошлом году на чемпионате мира
на финальном забеге на 100 метров;
тысячи болельщиков, затаив дыхание, ожидают
самого быстрого человека за всю историю спорта, Усэйна Болта;
вспышки фотокамер освещают 9 быстрейших мужчин на планете,
готовящихся к старту на своих местах.
И представьте,
что Джесси Оуэнс тоже в этом забеге.
Теперь закройте глаза на секунду и вообразите этот забег.
Бах! Прогремел выстрел.
Американский спринтер выбивается вперёд.
Усэйн Болт начинает догонять.
Усэйн Болт опережает его, и когда бегуны финишируют,
вы услышите звуковые сигналы в момент, когда каждый пересекает черту.
(Короткие звуковые сигналы)
Это весь финиш.
Можете открыть глаза.
Первый сигнал — это Усэйн Болт.
Последний — Джесси Оуэнс.
Послушайте ещё раз.
(Короткие звуковые сигналы)
Теперь разница
уже не кажется такой большой.
И теперь примите во внимание, что Усэйн Болт
стартовал из специальных колодок
и бежал по специальному покрытию,
созданному для того, чтобы позволить ему
бежать на пике человеческих возможностей.
Джесси Оуэнс, с другой стороны,
бежал по золе, пепле от сгоревшей древесины,
и на этой мягкой поверхности ему приходилось
прилагать намного больше сил при беге.
Вместо стартовых колодок, у Джесси Оуэнса был садовый совок,
чтобы делать ямки в пепле, из которых нужно было стартовать.
Биомеханический анализ
скорости работы суставов Оуэнса при беге
показал, что на покрытии, как у Болта,
он бы не отставал на 4 метра,
он бы был в одном шаге от него.
Вместо последнего сигнала
у Оуэнса был бы второй.
Послушайте ещё раз.
(Короткие звуковые сигналы)
Вот такую разницу обусловили разные покрытия,
и её видно во всей лёгкой атлетике.
Рассмотрим более длительное соревнование.
в 1954 году Роджер Баннистер
стал первым человеком, пробежавшим 1 милю быстрее 4 минут.
Сейчас ученики колледжей делают это каждый год.
В редких случаях — ученики средних школ.
К концу прошлого года,
1 314 человек
выбежали из 4 минут в забеге на 1 милю,
но, как и Джесси Оуэнс,
Роджер Баннистер бежал по мягкой золе,
что забирало у него намного больше энергии,
чем синтетическое покрытие современных дорожек.
Я спросил экспертов по биомеханике,
насколько медленнее бежать по золе,
чем по синтетическому покрытию.
Они сошлись на том, что это на 1,5% медленнее.
Если применить замедление на 1,5%
к каждому выбежавшему из 4 минут
на синтетическом покрытии,
вот что мы увидим.
Останется только 530 человек.
В таком ключе,
менее чем 10 человек в десятилетие
вступили в клуб «из 4 минут»
со времён Роджера Баннистера.
Но 530 — это намного больше, чем 1,
и отчасти потому что сейчас
больше людей тренируются и делают это продуманнее.
Даже студенты тренируются профессиональнее
Роджера Баннистера,
который тренировался по 45 минут
вместо лекций по гинекологии в медицинском университете.
А победитель олимпийского марафона в 1904 году
с результатом 3,5 часа
пил яд для крыс и бренди,
бегая дистанции.
Это были его представления о допинге.
(Смех)
Конечно, атлеты стали изобретательнее
и по части допинга тоже,
и в каких-то видах спорта это сыграло свою роль,
но технологии повлияли на все виды спорта,
от лыж до кроссовок, делая их всё быстрее и легче.
Взглянем на рекорд в заплыве на 100 метров вольным стилем.
Все рекорды идут вниз по наклонной,
но на линии видны резкие понижения.
Первое резкое понижение — это введение в 1956 году
разворота кувырком.
Вместо остановки для поворота
пловцам разрешили делать сальто в воде,
что позволило очень быстро менять направление движения.
Второе понижение — это введение переливной решётки
по периметру бассейна,
чтобы вода выпускалась самотёком,
нежели образовывала течения,
мешающие спортсменам плыть.
Последнее понижение —
это введение плавательного костюма
из хорошо обтекаемой ткани.
На всем протяжении истории спорта технологии меняли характер выступлений.
В 1972 году Эдди Меркс установил рекорд
часовой езды на велосипеде,
49 километров и 431 метр.
Этот рекорд продолжал улучшаться
по мере того, как улучшались аэродинамические свойства велосипедов,
вплоть до 1996 года,
когда рекорд был установлен на 56 километрах и 375 метрах,
почти на 8 километров дальше,
чем рекорд Эдди Меркса в 1972 году.
Но тогда в 2000 году, Международный союз велосипедистов
определил, что любой, кто захочет побить тот рекорд
будет должен сделать это с той же экипировкой,
которая была у Эдди Меркса в 1972 году.
Каков же рекорд сегодня?
49 километров и 700 метров,
на 269 метров дальше,
чем проехал Эдди Меркс
более 40 лет назад.
В сущности, все улучшения этого рекорда
были вследствие улучшения технологий.
Но всё же технологии не единственное, что движет спортсменов вперёд.
Хоть мы и не эволюционировали
в новый вид за столетие,
генофонд внутри разных видов спорта
определённо изменился.
В начале первой половина 20 века,
тренеры по физической культуре
считали, что средняя конституция тела
лучше всего подходила для всех спортивных занятий:
средний рост, средний вес, вне зависимости от вида спорта.
И это было несложно заметить.
В 1920 году первоклассный прыгун в высоту
и первоклассный метатель ядра были абсолютно одной комплекции.
Но по мере угасания этой идеи,
как только учёные и тренеры поняли,
что вместо средней комплекции
лучше иметь тело,
точно подходящее под определённые нужды,
началось что-то вроде искусственного отбора,
распределение параметров тела по подходящему виду спорта,
и телосложения атлетов стали сильнее разниться.
Сегодня, по сравнению со средним высококлассным прыгуном в высоту,
средний первоклассный метатель ядра
на 6,35 сантиметров выше
и на 59 килограммов тяжелее.
И такое произошло во всех видах спорта.
Если пометить на графике зависимости роста от веса
одно значение для каждого из 20 видов спорта
в первой половине 20 века, это выглядит так.
Есть некоторое рассредоточение,
но всё же видно скопление вокруг средней конституции тела.
Потом эта идея ушла,
и в то же время, цифровые технологии,
сначала радио, потом телевидение и интернет,
дали миллионам и даже миллиардам людей возможность
наблюдать за профессиональными спортивными состязаниями.
Денежный стимул, известность и слава позволили этому процессу взмыть вверх,
и это затронуло небольшой верхний эшелон спортивных состязаний.
Это ускорило этот искусственный отбор.
И если сделать тот же график
для 20 видов спорта сегодня это будет выглядеть так.
Конституция спортсменов
стала намного сильнее отличаться.
И по причине того, что этот график похож на графики,
отображающие расширяющуюся вселенную
с галактиками, разлетающимися в разные стороны,
учёные назвали это
«Большой взрыв типов тел».
Там где ценится высокий рост, как в баскетболе,
высокие атлеты стали выше.
В 1983 году Национальная баскетбольная ассоциация
сделала революционный шаг,
давая игрокам право на долю
от продаж билетов
и контрактов с телевидением.
Внезапно, любой, кто мог быть игроком НБА,
захотел туда попасть;
и команды начали рыскать по миру
в поисках атлетов, которые помогли бы им стать чемпионами.
Едва ли не за ночь
количество игроков НБА,
которые не ниже 2 метров,
удвоилось до 10%.
Сегодня 1 человек из 10 в НБА
не ниже 2 метров,
но 2-метровые люди — это большая редкость
в среднем в популяции,
такая редкость, что если вы знаете американца
возрастом от 20 до 40 лет,
который как минимум 2 метра ростом,
есть 17% вероятность,
что он играет в НБА прямо сейчас.
(Смех)
Это значит из 7 двухметровых людей
один играет в НБА прямо сейчас.
И это не единственное, чем комплекция игроков НБА уникальна.
Это Витрувианский человек Леонардо да Винчи,
идеальные пропорции тела,
когда размах рук равен высоте человека.
Размах моих рук точно равен моей высоте.
Ваш вероятно очень близок к этому.
Но не среднестатистического игрока НБА.
В среднем игрок НБА ростом около 2 метров
и размахом рук 210 сантиметров.
Игроки НБА не только абсурдно высокие,
они ещё и невероятно длинные.
Если бы Леонардо захотел нарисовать
Витрувианского игрока НБА,
ему бы понадобились треугольник и овал,
а не круг и квадрат.
Так что там, где ценится крупное тело,
крупные атлеты становятся крупнее.
Напротив, там, где малые размеры выгодны,
небольшие атлеты стали ещё меньше.
Средняя профессиональная гимнастка
уменьшилась с 1,6 до 1,5 метров
за последние 30 лет,
всё ради лучшего соотношения силы и веса
для кружения в воздухе.
И пока крупные становились крупнее,
а мелкие — меньше,
причудливые становились причудливее.
В среднем длина предплечья
игрока в водное поло
по отношению к длине всей руки
увеличилась. Всё для более сильного броска.
И пока крупные становились крупнее,
мелкие — меньше, а причудливые — причудливее.
В плавании идеальный тип тела —
это длинный торс и короткие ноги.
Подобно длинному каркасу каноэ
для большей скорости на воде.
Обратное важно для бега.
Здесь нужны длинные ноги и короткий торс.
Это легко заметить, глядя на атлетов в наши дни.
Это Майкл Фелпс,
величайший пловец в истории,
рядом с Хичамом Эль Герружем,
рекордсменом в забеге на милю.
Их разница в росте 18 сантиметров,
но из-за разных конституций,
ценящихся в разных видах спорта,
их брюки будут одинаковой длины.
При разнице в 18 сантиметров
у обоих ноги одинаковой длины.
В некоторых случаях поиск тел,
которые могли бы улучшить результаты,
привёл к вовлечению в спортивные состязания
популяций людей, ранее не соревнующихся вовсе,
к примеру кенийские бегуны.
Мы считаем кенийцев выдающимися марафонцами.
Кенийцы же считают племя Календжин
великими марафонцами.
Календжинцы составляют лишь 12% кенийской популяции,
но они — подавляющее большинство
бегунов высокого класса.
Как оказывается,
у них довольно уникальная физиология:
очень длинные ноги,
и очень тонкие у лодыжек,
что является следствием того, что их предки
жили в низких широтах
в очень жарком и сухом климате,
и эволюционная адаптация к этому
это очень длинные конечности,
которые очень тонкие на конце
для хорошего охлаждения.
По этой же причине в радиаторах есть длинные витки,
чтобы увеличить площадь поверхности массы
для лучшего испарения.
А так как нога похожа на маятник,
чем она длиннее и тоньше,
тем более энергетически выгодно её движение.
Чтобы посмотреть на успех Календжинских бегунов
задумайтесь, только 17 американцев за всю историю спорта
пробежало быстрее 2 часов и 10 минут
в марафоне.
Это 4 минуты 58 секунд в милю.
32 Календжиндца так пробежало в прошлом октябре.
(Смех)
И это из популяции
размером с население центра Атланты.
Но даже изменяющиеся технологии
и изменения в генофонде
не объясняют всех изменений в спортивных результатах.
У современных атлетов другой образ мышления.
Вы видели, как в фильмах
когда кого-то бьёт током
они отлетают в другой конец комнаты?
Никакого взрыва нет.
На самом деле
электрический импульс
вызывает сокращение всех мышц сразу,
и человек сам себя бросает в другой конец комнаты.
По сути это прыжок.
Такая сила
скрыта в человеческом теле.
Но обычно мы и близко не можем использовать её всю.
Наш мозг играет роль ограничителя,
не давая использовать все физические ресурсы,
и предупреждая травмы,
вследствие разрыва сухожилий и связок.
Но чем больше мы узнаём, как возникают эти ограничения,
тем яснее мы понимаем, как их преодолеть.
Ненамного.
В каких-то случаях убеждая мозг,
что угрожающей жизни ситуации не будет,
если приложить больше сил.
Выносливость и сверхвыносливость
служат отличным примером.
Сверхвыносливость раньше считалась вредной
для человеческого здоровья,
но сейчас мы понимаем,
что у нас есть всё
для сверхвыносливости:
отсутствие меха и избыток потных желёз,
что охлаждает нас при беге,
узкая талия и длинные ноги в сравнении с другими видами,
большие поверхности суставов для гашения ударов и толчков.
Изгиб ступни в форме арки работает как рессора,
а короткие пальцы ног лучше для отталкивания,
чем для хватания веток деревьев;
и при беге
мы можем поворачивать торс и плечи
вот так, держа голову прямо.
Наши братья приматы так не могут.
Им приходится бежать так.
И у нас большие ягодичные мышцы,
помогающие держать тело прямо при беге.
Вы замечали, какая у обезьян попа?
У них нет ягодичных мышц, потому что они бегают на четвереньках.
И спортсмены поняли,
что мы прекрасно приспособлены к сверхвыносливости.
Они достигли вершин,
ранее невообразимых,
как например испанский марафонец Киллиан Джорнет.
Вот Киллиан взбирается на Маттерхорн
(Смех)
с толстовкой завязанной вокруг талии.
Здесь так круто, что бежать невозможно.
Он взбирается по тросу.
Это вертикальное восхождение
на высоте около 2,5 километров,
и Киллиан покорил высоту и спустился
менее чем за три часа.
Потрясающе.
Безусловно одарённый,
Киллиан вовсе не аномально развит.
Его примеру
теперь последуют и другие атлеты,
так же, как последовали примеру
Роджера Баннистера
после его забега на милю быстрее 4 минут.
Меняются технологии,
меняется генофонд и меняется образ мышления.
Инновации в спорте,
будь то новое беговое покрытие
или новая техника плавания,
более свободный спорт,
привлечение новых типов тел
и новых популяций по всему миру,
спортивная изобретательность,
понимание того, на что наше тело
действительно способно,
всё это позволило атлетам быть сильнее,
быстрее, смелее
и лучше, чем когда бы то ни было.

When you look at sporting achievements over the last decades, it seems like humans have gotten faster, better and stronger in nearly every way. Yet as David Epstein points out in this delightfully counter-intuitive talk, we might want to lay off the self-congratulation. Many factors are at play in shattering athletic records, and the development of our natural talents is just one of them.

Are athletes really getting faster, better, stronger? | David Epstein